СТАРООБРЯДЧЕСТВО: КАРТИНА МИРА И ХОЗЯЙСТВЕННЫЙ СТИЛЬ. Расков Д.Е., доцент кафедры экономической теории.

Часть 2

Мировоззрение старообрядцев остается православным, однако меняются акценты. В понимании хозяйственных вопросов старообрядцы чаще апеллируют к Ветхому Завету. Для старообрядцев лишь неправедное богатство - зло, но благословен тот, кто наживает богатство и кормит других. Торговля, если не брать лихвы, узаконена, “честные гири угодны Богу”. Подобное ветхозаветное отношение к собственности сохранилось в среде старообрядцев вплоть до наших дней.

В этой связи интересно упомянуть о результатах, которые были получены во время проведения полевой работы среди местного “старожильческого” старообрядческого населения в Усть-Цилемском районе современной республики Коми (бывшей Архангельской губернии). Это место компактного проживания старообрядцев, которые начинают селиться в этих северных краях, начиная с конца XVII в. На вопрос об отношении купцов-староверов к богатству, приобретательству, наставница поморской общины беспоповцев с. Усть-Цильма, дед которой был крупным торговцем, - А.А. Чупрова - рассказала, на наш взгляд, очень примечательный апокриф на притчу об Иове. На примере этого апокрифа становится более понятна “инструментальная” схожесть старообрядчества и протестантизма, проявляющаяся во внутримирском аскетизме, обращении к Ветхому Завету, и одновременно содержательное отличие староверия.
У старообрядчества и кальвинизма общим является обращение к ветхозаветным текстам, но совершенно отлично и даже противоположно толкование и, как следствие, императив отношения к богатству и приобретательству. В притче рассказывается о праведном Иове, который был богат и вел добродетельную жизнь. В интерпретации А.А Чупровой, Бог насылает на богатого Иова, которому “надо было много” и “для Сатаны работал, стихийные бедствия.11 “Сначала наводнение уносит все богатство кроме золота и в некоторое время опять накопил богатство Иов, но опять “все для Сатаны работал, а Богу ничего”, затем пожар, и опять восстановил все Иов, но обладая богатством, “людям шибко не помогал”, “милостыню убогим мало подавал, все для себя надо было”. И тогда в третий раз, “Бог подумал - ладно” и парализовал Иова да слепым сделал. Тут ему ничего не нужно стало, все раздал, что было, все царство свое, сделал келейку, стал в ней жить и ничего более не требовал, ничего не заводил. Вот Бог крестил Иова в святые, Святый Иов стал, а был такой богатый купец. Многое-то именье оно очень тяготит”. Как видим, апокриф существенно отличается от ветхозаветного текста. Отсутствует, важный для кальвинистов, момент прижизненного вознаграждения Иова за повиновение воле Божией. “Дал господь Иову вдвое больше того, что он имел прежде”.12
В целом, ориентация на Ветхий Завет привносит в старообрядчество более лояльное и терпимое отношение к торговле и предпринимательству. Богатство может быть праведным, честная торговля узаконена, “честные гири угодны Богу”, торговля приемлема, если не брать лихвы. Культурные нормы старообрядчества создают предпосылки для более рационального отношения к хозяйству. Они не остаются законсервированными, а находятся в постоянном изменении. Эсхатология, учение об Антихристе способствуют формированию в культурных нормах принципиально нового. Несмотря на внутреннюю неоднозначность хозяйственной этики, отношение старообрядцев к богатству, труду, смыслу хозяйственной деятельности претерпевает изменения и становится более лояльным по отношению прежде всего к торговле. Но в тоже время, идеалы старообрядчества остаются традиционными, обезличенный капиталистический порядок, свободный от этического регулирования, чужд духу старообрядчества. Богатство у старообрядцев не становится самоцелью. Хотя для трудовой этики характерны аскетизм, основательность, методичность и большая, чем в официальном православии, ориентация на Ветхий Завет.
Уяснив картину мира старообрядцев, выделим следующие черты, характерные для хозяйственного стиля ревнителей старой веры:
1. “Мирская аскеза”. Перенесение в обыденную мирскую жизнь строгой келейной этики аскетического христианства. Это предполагает включение предпринимательской деятельности, повседневных трудов в мир священного. К работе, труду требуется такое же серьезное и ревностное отношение, как к исполнению религиозных обрядов. Аскетизм в миру задает большую, чем у остального населения, регламентированность жизненного уклада, подчинение его правилам христианской жизни, большую упорядоченность микрокосма. Это делало старообрядцев более рациональными. В потребительской сфере мирской аскетизм налагал жесткие ограничения: отказ от роскоши и “радостей жизни”, неприятие чувственной культуры. В этом проявлялось сходное с протестантизмом, отмеченное М. Вебером, сочетание виртуозности в сфере экономики с самой интенсивной формой набожности. Следующие две нормы в производстве и потреблении являются в известном смысле следствием мирского аскетизма.
2. Трудолюбие и малое соотношение “отдых-труд”. Эта социальная норма кратко может быть выражена твердой убежденностью старообрядцев в том, что “праздность - училище злых”. Большая дисциплинированность и относительная производительность делали найм староверов на работу более предпочтительным по отношению к остальному населению. Помогало это качество и управленцам. Исследователи старообрядческого предпринимательства в биографиях известных купцов не раз отмечали, что не власть, слава и деньги двигали предпринимателями, не они были целью жизни, а дело, которое они взялись вести.13
3. Бережливость. Со стороны потребления было распространено ограничение мирских радостей, более строгая мораль. Отказ от расточительства и необдуманных трат приводили к более низкой предельной склонности к потреблению.14 Причем, низкая склонность к потреблению способствовала быстрому накоплению капиталов, необходимых для инвестиций в новые отрасли промышленности, в развитие торговых сетей. Ограничение потребительского спроса со стороны относительно небольшой группы не сказывалось на макроэкономических показателях и не приводило к ситуации недостаточности спроса. Бережливость группы староверов ставила ее в экономически более выгодное положение по сравнению остальными агентами рынка. В качестве яркой иллюстрации этого тезиса достаточно вспомнить стиль жизни крупных предпринимателей, родоначальников семейного дела. Образ Петра Егоровича Бугрова (1792-1857) увековечен художественной литературой. Фактически он явился прототипом заволжского тысячника Потапа Максимовича Чапурина - героя романов П.И. Мельникова-Печерского “В лесах” и “На горах”. Занимаясь казенными подрядами и хлебною торговлею, П.Е. Бугров сумел быстро стать миллионером, но это никак не сказалось на характере его потребления. П.И. Мельников в “Отчете о современном положении раскола” так описывал эту типичную черту староверов: “Совершенно чуждый образу жизни нового поколения …, Бугров живет так, как жил он прежде, будучи не капиталистом, как теперь, а рядовым мужиком деревни Поповой… Имея несколько больших каменных домов в Нижнем Новгороде, большую водяную мельницу в Семеновском уезде и кредит чрезвычайно обширный, ворочая сотнями тысяч, этот старик живет хуже всякого мещанина средней руки и делает это не от скупости, не из ханжества и вообще не по каким-либо расчетам, а по привычке к простому быту”.15 Бугров держал себя просто и с работниками и с губернатором, “разъезжая по своим делам, он на пароходах брал место в третьем классе, возил с собою каравай с огурцами или луком и довольствовался подобною пищею, не прибегая к услугам пароходного буфета. И его одежда, порядочно поношенная, соответствовала такому образу жизни”.16 Суровость образа жизни и непритязательность отличала родоначальников купеческих династий Рябушинских, Морозовых и др.17
4. Взаимное доверие и дух общины. Для старообрядцев было свойственно осознание собственной избранности, что предполагало большую степень доверия к своим единоверцам и меньшую к остальному миру. Сплоченность однородной группы поддерживалась единым мировоззрением, единой исторической судьбой во время гонений. Купец-старообрядец отождествлял себя с общиной, интересами которой он жил. В общине он мог получить беспроцентный кредит, наладить связи с другими регионами. Примечательно, что со стороны остального населения к самим старообрядцам было больше доверия.
5. Императивы социального служения, а также спасения и укрепления общины. Богатство не рассматривалось как самоцель, а лишь как средство для сохранения и укрепления общины, для социального служения. Эта норма проявлялась в распределении заработанных благ в среде старообрядцев. Нередки были случаи пожертвований, завещаний целого капитала в пользу общины, меценатства. Типичен пример московского купца Тимофея Ефремовича Соколова, прихожанина Преображенского кладбища федосеевцев, который в 1845 г. пожертвовал в своем завещании в пользу общины колоссальную по тем временам сумму в 3 млн. рублей, а тысяче человек повелел выдать по тулупу.18 Причем благотворительность и меценатство не ограничивались рамками общины. Купцы-старообрядцы пополняли коллекции музеев, строили богадельни и больницы, даже поддерживали театральное искусство (С.Т. Морозов). К примеру, Румянцевскому музею Кузьма Терентьевич Солдатенков, коммерции советник, завещал библиотеку и собрание картин, а Григорий Матвеевич Прянишников, балахнинский купец 2-й гильдии, пожертвовал собрание книг и икон. Уникальные собрания древних рукописей и старопечатных книг оставили после себя Иван Никитич Царский, купец, попечитель Рогожского кладбища, и Тихон Федорович Большаков, московский 2-ой гильдии купец, соревнователь московского Императорского общества истории и древностей российских, корреспондент Публичной библиотеки.19
Таким образом, хозяйственный стиль купцов-старообрядчества проявлялся как в производстве (трудолюбие), так и в потреблении (бережливость) и распределении (служение общине). Картина мира старообрядцев создает предпосылки для более рационального отношения к хозяйству. Отношение старообрядцев к богатству, труду, смыслу хозяйственной деятельности претерпевает изменения и становится более лояльным, прежде всего, по отношению к торговле. В тоже время, идеалы старообрядчества остаются традиционными, обезличенный капиталистический порядок, свободный от этического регулирования чужд духу старообрядчества. Богатство не становится самоцелью, хотя трудовой этике и свойственны аскетизм, основательность, методичность. В целом, хозяйственный стиль соответствует христианским ценностям и в этом смысле не является абсолютно уникальным. Уникально воплощение этого стиля в рамках русского капитализма. Уникально гармоничное сочетание религии и рыночной экономики.

——————————————————————————–

1 См. подробнее Расков Д.Е. Старообрядческое предпринимательство в экономике России (на примере московской промышленности XIX века) // Экономическая история России: проблемы, поиски, решения. Ежегодник. Вып. 3. Москва; Волгоград: Изд-во ВолГУ. 2001. С. 404-428.

2 Бубнов Н.Ю. Старообрядческая книга в России во втор. половине XVII в. СПб. 1995. С. 75-88.

3 См. подробное, но компактное разъяснение у современного представителя беспоповской старообрядческой мысли: Шахов М.О. Старообрядчество, общество, государство. М. 1998. С. 10-14.

4 Там же. С.78-80. В отделе редких книг Публичной библиотеки можно ознакомиться и непосредственно с этим памятником средневековой литературы : Книга о вере. М. 1648.

5 Зеньковский С. Русское старообрядчество: духовные движения семнадцатого века. М. 1995. С. 97-98.

6 См. к примеру Мельников Ф.Е. Блуждающее богословие. М. 1911.

7 Карташев А.В. Смысл старообрядчества // Церковь. Старообрядческий церковно-общественный журнал. 1992. N2. С. 19.

8 Зеньковский В.В. История русской философии. Париж. 1989. Т. I. С. 53-54.

9 На эсхатологию и обрядоверие обращали внимание почти все исследователи старообрядчества. На особой важности сотериологии, как учении о спасении, настаивал исследователь старообрядческой книги А.В. Вознесенский (см. Старообрядческие издания XVIII-начала XIX века. СПб. 1996. С. 80-82.).

10 Зеньковский С. Русское старообрядчество: духовные движения семнадцатого века. М. 1995. С. 341.

11 Записано автором в с. Усть-Цильма в июле 1998 г.

12 Книга Иова, 42-10.

13 Торговое и промышленное дело Рябушинских. М. 1912. С.12.

14 Вот что писал И.П. Липранди, изучавший раскол для формирования правительственной политики: “Православный завидует довольствию, в котором живет сосед его раскольник. Он не рассуждает, что раскольник не отнесет и гроша в кабак, куда этот последний заглядывает часто. Раскольник всегда трезв, всякий день на работе… У раскольника жена не требует украшений, когда едет в город, а православный должен рядить ее, чем только может, как во время поездки в город, так и в гости к соседям, на свадьбу, на крестины, в церковь, жене раскольника этого ничего не нужно…” ( Липранди И.П. Краткое обозрение существующих в России расколов, ересей и сект. СПб. 1893. С.69.)

15 Усов П. Павел Иванович Мельников, его жизнь и литературная деятельность.// Мельников П.И. Полное собрание сочинений. Т.1. СПб. М. 1897. С. 153-154.

16 Там же.

17 В этом контексте необходимо отметить, что третье поколение на рубеже 70-80 гг. уже меняет русский кафтан на европейский костюм, постепенно приобретает потребительские привычки купеческого и дворянского сословий.

18 Титов А.А. Дневные записи правительственного дозора о московских раскольниках.// Чтения в Императорском обществе истории и древностей Российских. 1885. Кн.4. (7 декабря 1885 г.) С. 83.

19 См. Старообрядчество: лица, события, предметы и символы. М. 1996.

Источник:  m-economy.ru